Путь самурая начинается с раннего детства в семьях самураев юного буси (воина) следовало воспитывать определенным образом.
В мальчике, надо было выработать комплекс особенностей, которые необходимы в Служении в первую очередь: предписывалось воспитывать человека физически сильного, сведущего в военном искусстве и моральных принципах.
В домашней иерархии семьи самурая каждый имел четко определенное место и свой титул. Почести воздавались не только главе семьи. Когда сестры обращались к братьям, они обязаны были употреблять иные, более учтивые выражения, чем те, с которыми сами братья обращались к сестрам.
Еще когда мать по древнему обычаю носила младенца у себя за спиной, она при каждом своем поклоне как бы заставляла кланяться и его. Так в семьях самураев давались самые первые уроки почитания старших. Чувство субординации укоренялось в душе юного буси не из нравоучений, а из жизненной практики. Малыш видел, как его мать кланяется отцу, средний брат — старшему брату, а сестра — всем братьям независимо от их возраста.
Сын самурая вообще с самого своего дня рождения окружался исключительной заботой. К нему относились буквально как к наследнику престола, он считался продолжателем рода, хранителем и наследником его традиций. Именно сын имел право совершать религиозные обряды по отправлению культа предков. Исполнять обряды и возносить благодарность духам предков, «успокаивая» тем самым их души, в Японии могли только мужчины.
Именно сын наследовал или землю отца, или рисовый паек, за который его родитель служил у феодала. Если же в семье воина не было наследника, а он по каким-то причинам не мог взять себе наложницу либо же она не могла родить ему сына, феодал со спокойной совестью мог конфисковать у своего верного буси надел и лишить родового имени. Вот почему в 1615 году самураям было даже разрешено усыновление наследников из семей родственников, носящих то же самое родовое имя. И это было на руку самураям: ведь при первых сегунах Токугава в период между временами Кэнте (1601) и Кэннан (1651) около шестидесяти самурайских родов потеряли свои владения по данной причине. Исходя даже из одного этого, рождение ребенка мужского пола в японской семье считалось праздником.
Путь самурая. Первые шаги
В средневековой Японии существовали четыре церемонии, следовавшие сразу после рождения малыша и отмечавшие его приход в мир: вечер первого, третьего, пятого и, наконец, седьмого дня. Особо важной считалась сития (седьмая ночь), или же надзукэ-но иваи, — церемония седьмого дня. Это и в самом деле был ответственный день. В этот самый день как раз и начинается путь самурая, когда будущему буси в пеленках впервые показывали родственникам и друзьям и отец объявлял им имя ребенка. Вернее, объявлялось детское имя — ёмэй или ёмё, то есть «имя в детстве». Мать будущего воина на церемонии сития никогда не присутствовала. Гости приносили мальчику подарки, среди которых обязательно были два веера изогнутой формы, рассматривавшиеся как предвестники двух мечей будущего буси и символ храбрости.
Сто двадцатый день со дня рождения будущего воина отмечался церемонией табэ-дзомэ, дословно переводящейся как «еда первого раза». Поскольку до этого новорожденный не пробовал твердой пищи, церемония табэ-дзомэ в сознании общества самураев становилась рубежом, когда ребенок впервые приобщался к миру взрослых и выходил на путь самурая. Табэ-дзомэ было для воина своего рода пожеланием своему будущему собрату крепкого здоровья, быстрого роста и безбедной жизни. И подарки теперь сын воина получал другие — один или два (все зависело от ранга его отца) маленьких игрушечных меча, вырезанных из дерева. Это с малолетства приучало совсем юного мальчика любить свое оружие — мечи, принадлежность сословия воинов.
Торжественная церемония табэ-дзомэ предполагала обязательное наличие отдельного маленького столика для ребенка. Накрывали его так же, как и для взрослых воинов: ставили блюда с рисом и супом и выкладывали хаси (палочки для еды). Сам стол на церемонии и то был маленьким чудом. Для мальчика, будущего буси-самурая, все — и набор миниатюрных чашечек, и хаси, и сам столик — покрывали черным лаком. (Для девочек чаши изнутри обязательно крыли красным лаком, а снаружи — черным.)
После того как гости садились за накрытый стол, к ним выходила мать ребенка — в этот день она впервые участвовала в семейном торжестве в честь маленького буси — и, низко кланяясь, благодарила пришедших за проявленное к ее сыну внимание. Затем, взяв малыша на колени, она присаживалась к маленькому столику и крошечными хаси прихватывала несколько зерен риса, после чего отправляла их в рот ребенку. Это была не только первая твердая пища, но и своего рода ритуальное действо: крупинки риса являлись символом, залогом твердости. Отныне твердость должна была стать чертой характера маленького буси.
Развивать в детях воинский дух, почитание воинской доблести «себу» и твердость были также призваны ежегодные праздники мальчиков — танго-но сэкку, которые отмечались в пятый день пятого месяца по лунному календарю и получили широкое распространение в период Эдо. Во время этого праздника в доме выставляли искусно созданные миниатюрные доспехи, надетые иногда на специально изготовленных для этой цели кукол (кабуто-нин-гё), мечи, луки и стрелы, стараясь подобным образом воспитать в будущем воине-самурае воинственность, уважение и благоговейное отношение к военному снаряжению и к самому ремеслу воина. Играть такими мечами и доспехами детям запрещалось: на них можно было только смотреть, так как демонстрация игрушек приравнивалась к практике показа мечей и доспехов.
Еще одним непременным аксессуаром на празднике мальчиков были коинбори — изображения карпов, сделанные из цветной ткани или бумаги и поднимавшиеся на шестах из бамбука над каждым домом, где жили один или больше мальчиков (число вывешиваемых коинбори соответствовало числу мальчиков в семье). Карпы символизировали «мужественную добродетель», подразумевающую «добродетель воинскую». По сей день в Японии карпы олицетворяют… самураев водного мира. Это символ энергии, храбрости и непреклонной твердости. В Средние века детям буси внушали, что и от них требуются такие же упорство в достижении цели, стоицизм и бесстрашие, какие демонстрирует карп, преодолевая бурные потоки.
Пять лет считались этапом, который был особенно важен для мальчиков и его пути самурая. В феодальной Японии, когда сын достигал этого возраста, его официально вводили в состав высшего сословия. По этому поводу существовала даже специальная церемония надевания в первый день хакама — шаровар.
Но только ли для воспитания твердости и доблести юному буси были нужны все эти церемонии? Отнюдь нет. В сословии воинов считалось важным, что ребенок во время этих праздников получает первые уроки эстетики и понимания красоты окружающего мира — природы, одежды, праздничного угощения. Возможно, именно поэтому самураи разрешали своим мальчикам на протяжении тысячелетий хина-асаби, то есть игры в… куклы.
Уже упоминалось, что в истории воинов демонстрация игрушек была сродни демонстрации мечей и доспехов. Вот почему в токугавский период, более трехсот лет тому назад, для «праздника кукол», или хина-мацури, был выделен особый день, 3 марта. Дети играли с двумя маленькими куклами, представляющими мужчину и женщину. Для торжества в домах буси использовались бумажные, деревянные, глиняные и тряпичные куклы. Самыми древними были бумажные. Издавна повелось, что 3 марта мужчины, женщины и дети из семей самураев делали огромное количество бумажных кукол: они «передавали» им свои несчастья, неудачи и болезни, а затем бросали кукол в ближайший пруд, ручей или реку. Участвующие в церемонии — и взрослые, и совсем еще дети — верили, что таким образом уничтожается и разнообразное зло, присутствующее в окружающей их жизни. Единственным нерушимо соблюдающимся с далекого Средневековья условием было то, что куклы обязательно должны были быть представлены парой: справа стоит мужчина, слева — женщина.
Но не стоит думайть, что путь воина был сплошным праздником. Наоборот, жизнь каждого маленького буси была сплошным испытанием.