К древнейшим пластам «литературы синто» причисляют песни каё, стихотворения первой поэтической антологии на японском языке «Манъёсю» и первые трактаты о поэтике вака.
Костюм синтоисткого священника также принято относить к произведениям синтоистского искусства, он испытал влияние придворного костюма периода Хэйан.
Народным божествам, которые обеспечивают пропитание, процветание и достаток, посвящены многосоставные песенные и танцевальные циклы в разных жанрах японского обрядового фольклора. К ним относятся тано ками (божество поля), яма-но ками (божество гор), амэ-но ками (божество дождя) и бог урожая Инари. Бог Инари связан через красный цвет (красные бобы, красная лиса — символы Инари) с культом солнца и солярным мифом, ему посвящены народные песни и пляски Инари май. Та-но ками — один из главных богов земледельческого пантеона, бог урожая, имеет повсеместное распространение. В зависимости от местности посвященные ему действа могут несколько различаться. Главный праздник та-но ками — это тауэ мацури (см. та-но ками). Праздники благодарения за богатый урожай (Симоцуки мацури, Аэнокото) с подношением круглых лепешек моти, символизирующих солнце, также связывали с та-но ками, представленного в виде огромной редьки или пучка рисовой соломы. Известно большое количество народных песен минъё, посвященных та-но ками (Симокита тауэ ута, Тано кан буси). Обнаруживается также связь та-но ками с богами-покровителями родов удзигами.
В Китае считалось, что в песнях минъё сокрыта истина (в них содержатся указания на последующие политические события). Поэтому их специально собирали назначенные для этой цели чиновники. В Японии под термином минъё понимается анонимная народная музыка, классическая театральная музыка и городская народная музыка. Кроме того, в состав минъё входит синтоистская музыка и буддийская музыка. Большая часть музыки минъё — чисто инструментальная, она создавалась для музыкального сопровождения праздников мацури, танцев, ритуалов. Зафиксировано огромное количество видов праздничных ритуальных форм, народных представлений, имеющих отношение к синтоистским святилищам. Среди них выделяются сато кагура (деревенские кагура), мацури баяси (праздничная ансамблевая музыка), дэнгаку, фурю.
Народная песня, придворная музыка, пение буддийских сутр, древние песни каё — все это составляющие большой музыкальной культуры, которая складывалась вокруг синтоистских святилищ и буддийских храмов. Народные песни строфичны, с глоссалальными рефренами (хаяси котоба), в них использовались локальные диалекты. Они посвящены любви, пище, природе, стихийным бедствиям, свадьбам, повседневной жизни. Они исполнялись под аккомпанемент оркестра, состоящего из сямисэна, флейты синобуэ, барабана тайко, иногда флейты сякухати. Такой состав оркестра (в разных сочетаниях инструментов) вообще характерен для исполнения синтоистских песен и танцев. Параллельно существовало и множество буддийских песнопений, которые исполнялись, например, во время праздника Бон (поминовения усопших). Кроме того, существовали многочисленные образцы трудового песенного фольклора: песни посадки риса (тауэ ута), песни рыбаков (фуна ута), песни паломников в горах (яма ута), песни косцов (кусакари ута). Песни обряда Тондо (очистительного огня), связанные с та-но ками, исполнялись в день посадки риса. Бог гор яма-но ками считался покровителем рисового поля, деревни, крестьянского двора. Во время ритуалов первого месяца года исполняли песни «Ямано ками буси» («Воины бога горы») и «Яма-но ками ута» («Песни бога горы»). К песням, обращенным к богу дождя, относятся амагои одори ута («песни и танцы моления о дожде»), они исполняются под звуки барабана и флейты.
Для минъё характерно переплетение буддийских и синтоистских мотивов в единое целое. Примером тому может служить отраженный в повествовательных произведениях культ дракона Рюо (морского, речного и озерного божества, управляющего ветрами и дождями, дающего урожай). С ним связаны многие локальные легенды и предания, сохранившиеся в святилище Хаконэ дзиндзя, расположенного на озере Асии, считающегося обиталищем Рюо.
В поэтической антологии «Манъёсю» многие анонимные архаические песни можно отнести к минъё. В знаменитом путевом дневнике поэта Ки-но Цураюки «Дневник возвращения из Тоса» («Тоса никки», 935) приведены народные песни, например, песни корабельщиков. К минъё относят и хэйанские дворцовые песенки на злобу дня (имаё). В целом термин минъё покрывает собой огромную неструктурированную стихию музыки и танца, объединяющую самые разнородные явления, в том числе и синтоистские К «литературе синто» традиционно относят мифо-летописные своды «Записи о деяниях древности» («Кодзики»), «Анналы Японии» («Нихон сёки»), «Продолжение Анналов Японии» («Сёку нихонги»), Поскольку все эти сочинения были написаны на китайском языке, то относящимися до собственно японской литературы считаются только те их части, которые написаны на японском языке: поэзию вака, молитвосло-вия норито, указы древних императоров сэммё.
К древнейшим пластам «литературы синто» причисляют песни каё, стихотворения первой поэтической антологии на японском языке «Манъёсю» и первые трактаты о поэтике вака. Литературой синто считают и более поздние вака из «императорских антологий» на темы синто (о богах-ками, святилищах, паломничествах), синтоистские вака деятелей школы национальной науки (Кокугаку); многочисленные тексты театральных представлений Но (ёкёку), в которых появляются божества, первые тексты театра Кабуки (Окуни Кабуки), ведущие свое происхождение от мистерий, разыгрывавшихся при святилищах. К древним синтоистским текстам также относятся песни представлений кагура, саибара, фудзоку, носившие название ооута, исполнявшиеся во время ритуалов «увеселения богов» (камуасоби) и служившие для призывания богов, обращения к ним. Песнями ооута ведала специальная палата Ооутадокоро.
Предисловии Ки-но Цураюки, прославленный поэт и один из составителей антологии «Собрание старых и новых песен Японии» («Кокин вакасю», 905 г.), писал в предисловии к этой антологии, что песни Ямато родились, когда только появились Небо и Земля, когда еще не установились дела человеческие. Вака легко движет Небом-Землей, чарует богов и демонов, утончает союз мужчин и женщин. В поэтологических сочинениях и предисловиях к многочисленным антологиям всегда подчеркивалось древнее происхождение вака, их первыми сочинителями считались японские боги. В «Кодзики» приводится первое стихотворение, сочиненное буйным богом Сусаноо. В предисловии к «Кодзики» дважды повторятся слово ута — «песня», что свидетельствует о первостепенной важности поэзии в картине мира древних японцев.
По японским средневековым представлениям, высшая форма литературной деятельности — это составление поэтических антологий, на это уходили годы работы коллегий поэтов. Существовал канон составления поэтических антологий. Во многих императорских антологиях наряду со стихотворениями буддийской направленности, существует раздел, озаглавленный «Песни богов земных и небесных». В антологии ХШ в. «Синкокин вакасю» синтоистские песни вошли в XIX свиток. В него включены вака крупнейших поэтов эпохи Хэйан и Камакура (Фудзивара Сюндзэй, Фудзивара Тэйка, Ки-но Цураюки, Ки-но Ёсимоти, Сайге, Дзиэна, Готобаин). Многие из стихов этого раздела анонимны и написаны от имени божеств (например, от имени бога Сумиёси даймёдзин, покровителя поэзии, божества святилища Камо дзиндзя) и легендарных императоров (Дзимму). Другие приписываются гонцам в святилища и паломникам. Имеются стихи по случаю исполнения кагура, посвященные божествам. В предисловии к «Синкокин вакасю» прославленный поэт Фудзивара Ёсицунэ, описывая, какие песни отбирались в антологию, включает в нее и такие, что принадлежат кисти невидимых глазу богов и Будд. В антологиях «Кокин вакасю» и «Сюисю» («Собрание оброненного», 1005 г.) содержатся камуасоби ута («песни-игрища богов»). В эпоху Хэйан жрицы святилищ Исэ дзингу, Камо дзиндзя, Хирано дзиндзя и др. сочиняли вака на синтоистские темы, их собирали в поэтические собрания родов.
Поэты и авторы поэтологических сочинений писали о «богах поэзии» (ута-но ками): Ки-но Цураюки называл среди первых поэтов буйного бога Сусаноо и деву Ситатэру-химэ. Другие авторы называли первой сочинительницей песен богиню Тоё-тама-химэ. Богом поэзии считали божество Сумиёси даймёдзин. Его святилище Сумиёси тайся воспевали поэты, в нем устраивали поэтические состязания утаавасэ. В антологии «Синкокинсю» есть несколько вака, приписываемые богам. Они имеют следующие предисловия: «Говорят, что эту песню сложил бог Сусаноо» или «Передают, что эта песня — ответ божества Сумиёси на вопрос государя, приехавшего поклониться этому божеству, давно ли стоят на берегу сосны» или «Рассказывают, что песню эту сложил бог Ивасимидзу».
Среди богов-покровителей литературы называли и Китано Тэндзин и женское божество Сотоори-химэ. Называли и богов, составляющих триаду богов поэзии, боги в этой триаде в разных источниках варьируются, однако среди них часто оказываются и два лучших поэта поэта «Манъёсю» — Какиномото Хитомаро и Ямабэ Акахито.
В стране, где всегда высоко ценилось искусство устного рассказа, почтительно относились к катарибэ, профессиональным рассказчикам древности. В эпоху Нара предания и легенды, передаваемые катарибэ, были письменно зафиксированы (например, в своде «Кодзики»).
Синтоистское миросозерцание, отраженное в художественной литературе, включает в себя культ природы, специфически синтоистское отношение к природе как к единому одухотворенному сакральному пространству, где все части взаимосвязаны. Люди, животные, птицы и растения, одухотворены единой общностью, позволяющей им ощущать природные связи. Предметы и явления природы оказываются одухотворенными, населенными божествами, связанными между собой невидимыми нитями. Создается единое сакральное пространство природы, нашедшее свое отражение в литературе.
Слово инадзума — «молния», буквально означает «жена рисового ростка», что предполагает родственную связь между сверканием молнии и появлением рисовых ростков. Это наблюдение также имеет природную основу, но не в ней дело. Стихии в синтоистском пантеоне считались божествами; бушующая стихия, рождающая рисовые ростки, — не метафора, а прямое действие, окрашенное в мифологические тона.
Человек также не исключен из единого природного поля, он участвует в нем как полноправный член и приравнен к растениям, животным, явлениям природы. Так, долгий майский дождь обозначается словом самидарэ, где мидарэ — «сердечная смута»; очевидно, что долгие майские дожди в сезон дождей вызывают тоску, и, в свою очередь, это состояние души дает название виду дождя. Во многих стихах кусты хаги выступают в качестве объекта вожделения оленя. Современные комментаторы пишут о том, что олень приходит к кустам хаги, поскольку они содержат привлекающий его запах, а во время грозы с молнией в воздухе вырабатывается азот, способствующий росту растений, но независимо от научных объяснений, очевидно, что древние наделяли энергетику (яп. ки, кит. ци) свойствами передавать родственную связь, объединять. Природа понималась как многосоставное целое, объединенное кэ.
В сочинениях классической поры синтоистское мировосприятие и синтоистские мотивы пронизывают саму ткань художественных произведений. Как уток и основа состоят из разных нитей, сплетающихся в единый узор, так синтоистские мотивы в литературном произведении, переплетаясь с буддийскими, конфуцианскими и иными представлениями, создают неповторимую картину мира и неотделимы от прочих составляющих. В произведениях классической литературы можно выделить синтоистские мотивы, например, описания праздников мацури и ритуалов в императорском дворце, в синтоистских храмах, при строительстве, во время путешествий, посадки риса и при сборе урожая. Древние тексты синтоистских молитвословий норито и императорских указов на японском языке (сэммё) обладали, подобно многим древним текстам, значительными художественными достоинствами, однако чисто литературными они не являлись, цель их создания была сакральной. Древние песни (ута) были способом обращения к богам во время праздников мацури. В «Манъёсю», например, в 14 и в 20 свитках собраны тексты ритуально-обрядовых представлений Адзума ута — «Песни восточных провинций», они отбирались специальными собирателями народных песен, всего в антологию включено130 народных песен вака. Многие песни исполнялись с магическими целями, в них ощущается связь с фольклорно-обрядовыми действами.
В одном из «длинных стихотворений» (тёка, нагаута) антологии «Манъёсю» говорится о том, что Япония — это страна, где «привольно живется душе слова» котодама, причем очевидно, что котодама тем сильнее, чем ближе слова к «эре богов» (камиё), поэтому поэты избегали новых слов и китаизмов, поскольку в них «душа слова» отсутствовала и использовали только слова чистого японского языка — ямато котоба. В то время это была реакция на значительное распространение китаеязычной литературы в Японии. Эта традиция была продолжена в XVIII в. деятелями школы национальной науки (Кокугаку), которые писали вака языком тысячелетней давности в подражание «Манъёсю», «Кокинсю» и даже «Кодзики», избегая китаизмов и слов нового японского языка. Литературовед Кониси Дзинъити связывают магические свойства котодама с функционированием некоторых приемов поэзии танка — макура котоба (слово-изголовье) и дзё (предисловие).
Связь поэзии вака с синтоизмом подчеркивалась такими учеными Кокугаку как Мотоори Норинага, Камо Мабути, Када Адзумамаро и др. Многие из них происходили из семей синтоистских священников. Стремясь вернуть Японии произведения классической древности и провести реформу в филологии через «возвращение к древности», они создали филологическую школу высокого уровня. Они писали вака, стремясь сохранить лексику и грамматику тысячелетней давности, не позволяя новым веяниям вторгнуться в классическую поэзию. Ученые этой школы подчеркивали фольк-лорно-обрядовую и заклинательную природу вака. Пять вака о лунном свете замечательного поэта Камо Мабути считаются выдающимся достижением поэзии XVIII в. и точным следованием безыскусной простоте и правде (макото).