Правительство Камму посылало крестьянок из провинций Оми, Исэ, Сагами, Тамба и других в северовосточную провинцию Муцу для обучения населения Муцу технике разведения шелковичного червя.
Закон 743 г., признававший право вечной частной собственности на вновь разработанные целинные земли, стимулировал развитие вотчин, захват земли и расслоение крестьянства. Столичная знать, периодически служившая в губернаторствах и управлявшая землями провинций, всемерно использовала свое положение для захвата земель. Ведая раздачей узаконенных принудительных ссуд (суйко) крестьянам, губернаторы значительно превышали установленный объем ссужаемого риса, а полученные в качестве процентов излишки присваивали. Накапливаемые запасы использовались для посевов на частных землях. К обработке своих полей губернские чиновники привлекали крестьян, отбывавших трудовую и воинскую повинности.
Со второй половины VIII в. губернские чиновники, увеличившие свои владения, после окончания срока службы нередко оседали на земле либо оставляли во владениях своих сыновей.
Освоением земель занимались также уездные чиновники и зажиточные крестьяне — общинная верхушка. И те и другие использовали труд беднеющих и обезземеливающихся крестьян, страдавших из-за тяжести налогов и повинностей. Вследствие этого бегство крестьян с земли во второй половине VIII—IX в. приобрело массовый характер и вместе с развитием частно-феодальной земельной собственности стало одной из причин разложения государственной надельной системы.
Местные землевладельцы наряду с ведением собственного хозяйства управляли частными землями принцев и родовой аристократии, используя влияние своих столичных сюзеренов в целях укрепления собственных владений. Для обработки полей управляющие (сётё, дэнси) и местные землевладельцы (сиэйдэн рёсю) мобилизовали окрестных крестьян. Важным трудовым ресурсом ранних вотчин были также беглые крестьяне. Поскольку эти крестьяне не работали на надельных полях, они не могли платить государству ренту-налог зерном, однако обязаны были вносить остальные виды натуральной ренты.
Эти крестьяне жили в домах, принадлежавших землевладельцу, и выполняли в его пользу барщинную повинность. Хозяин земли распределял между ними поля для обработки. Весь урожай домена поступал в распоряжение землевладельца, оставлявшего крестьянину минимальное количество риса для питания и на семена. Кроме того, крестьяне использовались на строительстве ирригационных систем, для транспортировки риса, охраны вотчин. Зависимость данной категории крестьянства носила, по сути дела, крепостной характер.
Следствием начавшегося разложения надельной системы стало резкое сокращение доходов казны. Поэтому власть имущие, захватывая земли, в то же время стремились ограничить рост частнофеодальной собственности, прежде всего местных землевладельцев, усилить государственную зависимость крестьян и укрепить надельную систему. Этим целям служили реформы, проведенные в правление императора Камму в конце VIII— начале IX в. и выразившиеся в серии указов, само содержание которых позволяет судить об изменениях в аграрном строе.
Злоупотребления губернаторов, в частности использование ими государственных амбаров в целях эксплуатации частных земель, привели к тому, что с середины VIII в. передача дел вновь назначенным губернаторам затягивалась на многие месяцы. По «Тайхо рицурё», новый чиновник должен был выдать своему предшественнику передаточную грамоту (гэюдзё), в которой характеризовалось состояние дел в провинции, прежде всего финансовых. Грамота служила основным документом, позволявшим чиновнику покинуть пост, вернуться в столицу и получить очередную должность. Новые губернаторы, не удовлетворенные состоянием финансов, нередко отказывали в выдаче грамот. Правительство, стремясь еще больше ужесточить контроль над провинциями, учредило должность инспекторов по передаче дел чиновниками (кагэюси), а указом 782 г. Камму ограничил срок передачи дел губернаторами 120 днями. Не сдавшие дела в течение этого времени наказывались лишением бенефиций и ранговых выплат.
Ряд указов (784, 798, 801 гг.) был издан с целью пресечь захват неосвоенных земель. Управляющим владениями столичной знати и принцев запрещалось превращать целину в свою собственность. Ограничивалась хозяйственная деятельность буддийских храмов — приобретение земли, предоставление частных ссуд крестьянам. Одновременно предпринимались попытки поддержать надельную систему. За 24 года правления Камму трижды проводилась аграрная инспекция, выявившая состояние надельных полей. В частности, из материалов инспекции 785 г. следует, что столичные и местные землевладельцы повсеместно обменивали свои плохие поля на лучшие земли крестьян, а неудобные для обработки — на удобные. В одних случаях феодалы выплачивали крестьянам небольшую компенсацию, в других — прибегали к силе. В результате самые плодородные и удобные земли концентрировались в руках феодалов, а надельному крестьянству доставались наихудшие поля.
Подобные факты отмечены уже в первые десятилетия VIII в. К IX в. они распространились настолько широко, что губернские и уездные чиновники, захватывая поля крестьян, саботировали аграрную инспекцию и передел земли, сквозь пальцы смотрели на упадок общинных ирригационных сооружений. Поэтому правительство требовало от губернаторов ежегодных отчетов о состоянии ирригационных систем, а вновь назначенным губернаторам предписывалось обращать на них особое внимание. Но сопротивление провинциальных чиновников сыграло немаловажную роль в удлинении сроков передела земель. В правление Камму он был осуществлен дважды, а в 801 г. был издан указ о производстве передела один раз в двенадцать лет.
Реформы затронули также область налогов и повинностей. В 795 г. срок отработочной повинности в провинциях был сокращен вдвое, а ссудный процент уменьшен с 50 до 30%. Однако эти меры были направлены не столько на облегчение положения крестьян, сколько на ограничение деятельности местных землевладельцев. В том же году правительство начало взимать недоимки с губернских и уездных чиновников, но фактическое бремя легло на крестьян. Была урезана и доля зерновой ренты-налога, остававшаяся в распоряжении губернаторов и расходовавшаяся на нужды провинции. До конца VIII в. губернаторы были обязаны посылать в фискальный департамент 70 % риса, взимавшегося с надельного крестьянства, а 30 % хранилось в провинции; в 797 г. правительство уменьшило эту долю до 20 %.
Наибольшее влияние на положение крестьянства оказала военная реформа. Тяжесть воинской повинности, установленной сводом «Тайхо рицурё», по которому воины обязаны были обеспечивать себя всеми видами оружия и амуниции, была настолько велика, что в VIII в. среди крестьян широко распространилась поговорка: «Если одного заберут [на воинскую службу], весь двор погибнет» («хитори торарэрэба икко хоробу»).
В 792 г. военные дружины большинства провинций были ликвидированы, вместо обязательной воинской повинности введена система рекрутского набора (кондэй). Число рекрутов регламентировалось для каждой провинции — от 30 до 200 человек; они набирались из зажиточных крестьян и мелких землевладельцев. Эти отряды были конными, рекруты должны были иметь своих лошадей, но им предоставлялось два конюха, а также продукты питания. Кроме того, воины пограничных отрядов (сакимори) о-вов Кюсю, Ики и Цусима, набиравшиеся прежде в восточных — северо-восточных провинциях, с 795 г. стали набираться из крестьян западных провинций, географически приближенных к месту службы. В то же время правительство потребовало от провинциальных и уездных чиновников возвращения беглых крестьян, ежегодного составления списков крестьян, укрывавшихся на частных землях, бродяг и беглецов. Предписывалось собирать с них налоги и арестовывать управляющих частными владениями за укрывательство беглецов.
Реформы Камму в целом оказались малоэффективными, хотя и поддержали на некоторое время государственную собственность на землю. Бремя фискальных обязанностей крестьянства, несколько ослабленное вследствие военной реформы, тем не менее осталось непосильным, так как при переделе земель крестьяне получали меньше полей, чем предусматривал закон, и часто были не в состоянии вносить натуральные налоги. Не был остановлен и рост частной собственности: захват земель феодалами в IX в. стал еще более активным.
Немалая роль в этом принадлежала губернаторам, непосредственно контролировавшим земли провинции. Среди губернских и уездных чиновников в IX в. были, несомненно, люди, добросовестно служившие центральному правительству, укреплявшие государственную собственность, заботившиеся об ирригационных системах. Однако большинство стремилось к личному обогащению. С начала IX в. многие представители столичной знати лишь номинально числились губернаторами и, оставаясь в столице, посылали в провинции своих уполномоченных. Руководство провинциями полностью сосредоточилось в руках фактических губернаторов (дзурё). Главное место в их служебной деятельности занимал сбор налогов, осуществлявшийся с помощью губернских и уездных чиновников и деревенских старост. При этом правительство часто указывало губернаторам на недоимки, низкое качество присланных продуктов, слишком позднее поступление налогов. Однако многие губернаторы слабо реагировали на предупреждения министров. Они усиливали эксплуатацию крестьян, использовали для посевов на собственных полях рис из государственных амбаров. Не препятствуя росту собственности отдельных уездных чиновников, губернаторы превращали их в своих фактических вассалов. В свою очередь, уездные чиновники закрывали глаза на попытки землевладельцев уклониться от налогов, оказывать сопротивление сборщикам налогов, а нередко и сами вели с губернаторами борьбу за землю.
Нередкими были конфликты губернаторов с крестьянской верхушкой и местными землевладельцами, не имевшими рангов. Отсутствие ранга у лица, захватившего или разработавшего землю и превратившего ее в частную собственность, давало губернатору основание потребовать от такого собственника уплаты налогов и выполнения повинностей.
Провинциальные чиновники, наживавшиеся на повинностях и ссудах, были лично заинтересованы в том, чтобы заставить землевладельцев внести налоги и одновременно — продемонстрировать центральному правительству свое служебное рвение. Нетитулованные собственники полей вынуждены были подчиняться требованиям властей и вместе с тем искали всяческие пути, чтобы обойти закон. Сам процесс распада надельной системы содействовал им. В частности, прекращение регулярных переписей населения привело к тому, что местным землевладельцам и разбогатевшим крестьянам удавалось легко обманывать сборщиков налогов относительно числа членов семьи, выдавая трудоспособных за стариков, мужчин за женщин. Но скрыть от губернаторов размеры своих полей они не могли. Любой ценой (за взятку или путем прямой покупки) они стремились получить чиновничий ранг, а вместе с ним налоговый иммунитет. Но в IX в. практика продажи рангов еще не была узаконена. Поэтому многие местные землевладельцы временно переселялись в столицу, поступали на низшие должности в правительственные учреждения, дворцовую стражу, в храмы, на службу в дома аристократии. В 30—70-х годах IX в. население столицы Хэйан выросло в несколько раз.
Вернувшиеся в свои владения землевладельцы отказывались платить налоги и подчиняться распоряжениям губернаторов, ссылаясь на службу в столице. В докладах губернаторов (гэ-буми) правительству отмечены случаи, когда уклонявшиеся от уплаты налогов нетитулованные землевладельцы (кандзяку-нин) после сбора урожая вешали на своих амбарах бирки с указанием, что рис принадлежит какому-либо знатному дому или столичному ведомству. Разложение надельной системы крестьянского землепользования стало характерной чертой социально-экономического развития Японии в IX в. Попытки передела земель предпринимались в 810 и 828 гг. В 844 г. была проведена только аграрная инспекция. Однако поощрение земледелия оставалось еще основой экономической политики правительства. В 825 г. губернаторам было предписано произвести текущий ремонт оросительных систем силами крестьянства и доложить правительству о необходимости капитального ремонта. Расходы на ремонт предполагалось покрыть за счет процентов с дополнительных ссуд риса крестьянам. В те же годы поощрялось строительство водяных колес для орошения, а по указу 829 г. их следовало создать во всех провинциях. При этом использовался опыт ирригации в Китае. С начала IX в. активно стимулировалось выращивание тутовника и лакового дерева. Правительство Камму посылало крестьянок из провинций Оми, Исэ, Сагами, Тамба и других в северовосточную провинцию Муцу для обучения населения Муцу технике разведения шелковичного червя.
Однако эти меры сами по себе не могли укрепить государственную собственность на землю, передел же земли после 828 г. не проводился в течение пятидесяти лет. Крестьяне, родившиеся в эти полстолетия, не получали наделов от государства и вынуждены были либо арендовать землю, либо уходить в вотчины, работать на кабальных условиях.
Попытка наделения землей была предпринята в конце 70-х— начале 80-х годов IX в. главным министром Фудзивара-но Мото-цунэ. В 878 г. губернаторам пяти центральных провинций (Кидай) было предписано провести аграрную инспекцию, а в конце следующего, 879 г. в эти провинции были назначены специальные правительственные чиновники для выдачи наделов. Фактически же чиновники выехали лишь в соседнюю со столицей провинцию Ямасиро, что в немалой степени объяснялось состоянием финансов губернаторств, не имевших достаточных средств для содержания столичных эмиссаров со свитой. В остальных же районах передел земли был поручен губернаторам, которые провели аграрную инспекцию, послали правительству доклады, но намеренно затягивали выдачу наделов, ожидая инструкций из столицы.
Главным препятствием для наделения крестьян землей был рост частной собственности, следствием которого явилось значительное сокращение фонда общественных земель. Большая же часть прежних крестьянских держаний под разными предлогами была захвачена землевладельцами, всячески препятствовавшими наделению землей крестьян. Поэтому оно не было доведено до конца. Там же, где крестьяне получили землю, площади наделов оказались меньше, чем полагалось по закону и требовалось для выполнения фискальных обязанностей. В частности, в провинции Ямасиро мужчинам вместо положенных 2 тан выдавалось 1,5 тан (15,75 ара) заливных полей и 60 бу (1,75 ара) сухих полей. Женщинам наделы вообще не выдавались.
Экономическая политика правительства была двойственной и противоречивой. Одновременно с попытками поддержать надельную систему как источник дохода государства и привилегированной знати и ограничить рост частной собственности на землю выдавались разрешения на создание вотчин — в первую очередь принцам, аристократам, крупным храмам. Развитие вотчинной системы ослабляло централизованную государственную власть, поэтому правительство, по мере возможности, стремилось держать вотчины под контролем. В конце IX—начале X в. наметился переход от попыток приостановить полный распад надельной системы к политике упорядочения вотчин.
Правительство императора Уда
В 90-х годах IX в. правительство императора Уда провело ряд новых реформ, призванных приостановить крушение принципа государственной собственности на землю и людей. В целях изучения положения крестьянства, отчетливо делившегося на государственное и вотчинное, в провинции были посланы правительственные инспекторы (момикуси), которые получили доклады начальников уездов. Из них следовало, что знать, принцы и храмы захватывали не только пустоши, но и наиболее плодородные и удобно расположенные крестьянские поля. Крестьяне требовали пресечь эти действия. От произвола крупных феодалов страдали также местные землевладельцы, у которых под предлогом взимания долгов отбирался рис — в объеме, значительно превышавшем действительную сумму долга. Правительство попыталось пресечь посягательство столичной аристократии и храмов на земли, а также запретило им препятствовать сбору налогов губернаторами.
Одновременно были приняты меры по усилению государственной зависимости крестьянства. Правительство приказало возобновить ежегодное составление учетных книг. Запрещалась миграция крестьян в столицу и из столицы. Государственные принудительные ссуды, ранее распределявшиеся подушно, с 894 г. стали выдавать в зависимости от площади земли: переписи населения не проводились, и установить число налогоплательщиков практически было невозможно. Ужесточался контроль над лицами, уклонявшимися от уплаты налогов. Однако требуя от крестьян выполнения фискальных обязанностей, власти не произвели передела земли.
Таким образом, правящие круги пытались поправить финансовое положение администрации за счет усиления эксплуатации крестьян. Что же касается мер в отношении знати, принцев и храмов, то они в большинстве случаев носили формальный характер. Экономическая база вотчинников была уже достаточно прочной для того, чтобы игнорировать правительственные распоряжения. В частности, в IX в. неоднократно издавались указы, запрещавшие губернаторам оседать на земле, а принцам и знати — переселяться из столицы в провинции. Очередной указ, свидетельствовавший о наличии в провинциях весьма широкого слоя землевладельцев — выходцев из столичной знати, превращавшихся в военных феодалов, был принят в 891 г.
Наличие больших площадей неосвоенных земель и возможность захвата крестьянских держаний влекли в провинцию потомков принцев, не имевших надежды на занятие трона, и представителей знати, не рассчитывавших на умножение имущества путем политической карьеры, поскольку высшие государственные посты постепенно были монополизированы домом Фудзивара, родственным императорскому. Власти были бессильны остановить процесс захвата земли знатью.
Переход к политике упорядочения вотчин обнаружился в реформах начала X в., осуществленных под руководством левого министра Фудзивара-но Токихира и продолживших реформы Уда. В 902 г. был опубликован ряд правительственных указов, касавшихся надельной системы и вотчин. В указах констатировались возросшая численность крестьян, обязанных платить налоги, выполнять повинности, но не имевших надельных полей, и уклонение от налогов держателей наделов и мелких землевладельцев. Правительство обязало губернаторов провести подворную перепись во всех провинциях и через каждые двенадцать лет осуществлять передел земли.
На первый взгляд против вотчин и вотчинников были приняты решительные меры. В указе об упорядочении вотчин говорилось, что местные землевладельцы поступают на службу к столичной знати, ложно жертвуют ей поля, объявляют свои усадьбы проданными, чтобы не платить налогов, а пожертвованные земли превращают в вотчины. Указ запрещал столичной знати и местным нетитулованным землевладельцам вступать в отношения господства и подчинения. Запрещалось также пожертвование земель знати и храмам и создание амбаров для владельцев вотчин и их управляющих.
Такие амбары (сёка) создавались, как правило, на осваиваемых целинных землях и служили для хранения зерна, полученного в качестве арендной платы. Хранители амбаров (рисо-но фумё) из числа зажиточных крестьян и управляющих вотчинами ссужали этот рис непосредственным производителям. Кроме того, в тех же амбарах содержали и рис, полученный управляющими в качестве принудительной государственной ссуды и использовавшийся в вотчинах. Поэтому строительство амбаров было важным этапом в процессе формирования вотчины и установления отношений господства и подчинения между столичными и местными землевладельцами.
Реформы конца IX—начала X в. не привели к ожидаемым результатам. Масштабы развития частной земельной собственности не позволяли быстро осуществить наделение землей, а меры против вотчин и вотчинников касались лишь вновь создаваемых владений. Те же вотчины, права на которые уже были признаны правительством, исключались из сферы действия указа 902 г. Высшие государственные чиновники сами активно создавали вотчины и не торопились эффективно воспрепятствовать их развитию.
О неудаче реформ свидетельствовал меморандум вице-начальника правительственного департамента церемоний и чинов Миёси-но Киёцура, представленный императору в 914 г. Миёси хорошо знал положение в провинциях, поскольку ряд лет служил в нескольких губернских управлениях. Меморандум состоял из двенадцати статей, в которых автор обрисовал упадок управления провинциями и уездами, распад надельной системы, недопустимую роскошь знати. Исходя из конфуцианских требований к управлению государством, Миёси настаивал на наделении крестьян землей, пресечении отношений личной зависимости между власть имущими и местными землевладельцами, запрете роскоши для чиновников. Однако главные предложения Миёси остались без последствий.
В начале X в. надельная система фактически перестала существовать, но государственная собственность на землю, по крайней мере на не перешедшую в частные руки либо конфискованную у землевладельцев в процессе упорядочения вотчин, еще сохранялась.